Рыцарь Тогенбург

«Сладко мне твоей сестрою,
 Милый рыцарь, быть;
Но любовию иною
 Не могу любить:
При разлуке, при свиданье
 Сердце в тишине —
И любви твоей страданье
 Непонятно мне».

Он глядит с немой печалью —
 Участь решена;
Руку сжал ей; крепкой сталью
 Грудь обложена;
Звонкий рог созвал дружину;
 Все уж на конях;
И помчались в Палестину,
 Крест на раменах.

Уж в толпе врагов сверкают
 Грозно шлемы их;
Уж отвагой изумляют
 Чуждых и своих.
Тогенбург лишь выйдет к бою:
 Сарацин бежит...
Но душа в нем все тоскою
 Прежнею болит.

Год прошел без утоленья...
 Нет уж сил страдать;
Не найти ему забвенья —
 И покинул рать.
Зрит корабль — шумят ветрилы,
 Бьет в корму волна —
Сел и поплыл в край тот милый,
 Где цветет она.

Но стучится к ней напрасно
 В двери пилигрим;
Ах, они с молвой ужасной
 Отперлись пред ним:
«Узы вечного обета
 Приняла она;
И, погибшая для света,
 Богу отдана».

Пышны праотцев палаты
 Бросить он спешит;
Навсегда покинул латы;
 Конь навек забыт;
Власяной покрыт одеждой,
 Инок в цвете лет,
Неукрашенный надеждой
 Он оставил свет.

И в убогой келье скрылся
 Близ долины той,
Где меж темных лип светился
 Монастырь святой:
Там — сияло ль утро ясно,
 Вечер ли темнел —
В ожиданье, с мукой страстной,
 Он один сидел.

И душе его унылой
 Счастье там одно:
Дожидаться, чтоб у милой
 Стукнуло окно,
Чтоб прекрасная явилась,
 Чтоб от вышины
В тихий дол лицом склонилась,
 Ангел тишины.

И дождавшися, на ложе
 Простирался он;
И надежда: завтра то же!
 Услаждала сон.
Время годы уводило...
 Для него ж одно:
Ждать, как ждал он, чтоб у милой
 Стукнуло окно;

Чтоб прекрасная явилась;
 Чтоб от вышины
В тихий дол лицом склонилась,
 Ангел тишины.
Раз — туманно утро было —
 Мертв он там сидел,
Бледен ликом, и уныло
 На окно глядел.